Круглый стол: В январе 2020 года Правительство РФ приняло решение о введении экспортных пошлин на зерновые, подсолнечник, рапс и сою. На некоторые культуры установлены пошлины до 50 евро/тонна. Представители отрасли АПК считают, что убытки могут составить от 10 000 руб. на 1 га и выше.

Из материала вы узнаете:
– Какой размер экспортных пошлин считают справедливым представители сельхозотрасли.
– Какое количество средств недополучат аграрии в новом сезоне, если будет установлена плавающая пошлина на пшеницу.

Андрей Сизов, ведущий эксперт по агропромышленному комплексу аналитического центра «СовЭкон»:
— Российский сельхозпроизводитель получил доступ на мировой рынок. Благодаря этому за последние десятилетия произошел взрывной рост производства, и наша страна стала одним из крупнейших экспортеров зерна. Сельское хозяйство, растениеводство продолжает активно расти, несмотря на проблемы в российской экономике оно показало рост в 1,5–2%.
Перед агросектором стоит задача — увеличить экспорт продукции до $45 млрд к 2030 году, а зерно — наша основная экспортная позиция. Как эта цель увязывается с желанием ограничить экспорт, мне непонятно.

В целом, от решения российского правительства выигрывают все сельхозпроизводители мира, кроме России. И Франция, и Украина, а больше всех, пожалуй, американские фермеры. В США имеются относительно высокие запасы пшеницы, которые можно продать по высокой цене — мировые цены выросли, в том числе за счет заявлений России об ограничении экспорта.

Константин Бабкин, президент Ассоциации производителей специальной и сельхозтехники «Росспецмаш»:
— Мы то стремимся построить самодостаточную, сильную экономику, то влиться в мировые производственные цепочки, хотя бы на вторых ролях. То ограничиваем экспорт своей высокотехнологичной продукции, то стараемся его поддержать. Если посмотреть на решения последнего времени, мы увидим, что правительство больше стимулирует экспорт непереработанного сырья: строит новые газопроводы, нефтепроводы, инвестирует в это огромные средства. Никак не ограничивает экспорт металла, электричества, цены на топливо на внутреннем рынке. Но при этом ограничивает цены на сельхозтехнику, продукцию сельского хозяйства, снижает поддержку машиностроения, не исправляет политику малодоступности кредитов для аграриев. Пока экономическая политика шатается, и сейчас опять наблюдается дрейф в сторону подсаживания страны на сырьевую иглу.

Андрей Сизов:
— В последние два-три месяца введены экспортные пошлины на рапс, сою, подсолнечник, введена квота на зерно, зафиксирована цена на сахар. Притом что затраты производителей растут: повышаются цены на энергоносители, воду, удобрения, растут налоги. Есть попытка зафиксировать цену на масло, введены экспортные пошлины на пшеницу, теперь они уже удвоены, добавлены экспортные пошлины на ячмень…

Большое количество ограничений — и все буквально за два месяца. Такого не было ни разу в новой истории России. Даже эмбарго 2010 года, когда случился неурожай (хотя я лично с ним не согласен), было понятно. И было ясно, что это временная мера.

Сейчас у нас ситуация совершенно другая. Собран рекордный урожай зерна, и продовольственная инфляция находится на рекордно низких уровнях. Зачем принимаются эти ограничения — непонятно, но они изымут из кармана сельхозпроизводителей 211 млрд рублей. Это будут потери в первом полугодии 2021 года.

Сейчас обсуждается некая плавающая постоянная пошлина на пшеницу. Это наша основная зерновая культура, на которой во многом держится рост российского сельского хозяйства. Запретительная пошлина может составлять около 70% от превышения экспортной ценой порога в $200. Сейчас цена на мировом рынке составляет примерно $300 за тонну. То есть с каждой тонны сельхозпроизводитель будет недополучать $70. Причем на внутреннем рынке будет та же арифметика. И если эта совершенно жуткая пошлина будет принята и на новый сезон, это будет означать, что сельхозпроизводители недоберут уже 311 млрд руб, что уже превышает аграрный бюджет на этот год. За полтора года из растениеводства может быть изъято более 0,5 трлн рублей.
Серьезные проблемы начнутся с урожая 2022 года, вероятно, мы увидим весьма существенное сокращение площадей под озимые уже осенью текущего года и серьезное сокращение производства в 2022 году. Россия будет терять позиции мирового экспортера, а сельхозпроизводители окажутся в сложной ситуации: цены на материально-технические ресурсы будут расти, а доходы — падать.

Юрий Паршуков, директор Зернового союза сельхозпроизводителей Ростовской области:
— В прошлом году Ростовская область заняла 1 место по валовому сбору зерновых. Рост по отношению к 2019 г. составил 3%. Вообще за 10 лет, с 2008 г. по 2018 г. валовый сбор зерновых увеличился с 8 до 13 млн тонн. Это связано с тем, что у аграриев появилась материальная заинтересованность, они осваивают современные технологии. Работает государственная поддержка, у хозяйств появилась возможность обновить техпарк, приобрести новую современную технику. Вместе с техникой на селе стали оставаться кадры. Заработная плата увеличилась, растут и налоговые поступления от агропредприятий.

Я считаю, что рост пошлин скажется на инвестиционной активности, вложениях в технику и технологии и в конечном итоге урожайности зерновых. Не будет реализован потенциал регионального растениеводства.

Константин Бабкин:
— С увеличением экспорта зерновых логично связано развитие сельхозмашиностроения. Приведу пример. Китай, который является крупнейшим импортером зерна, перестал рассматривать Северную Америку как основного поставщика зерна. И теперь мы наблюдаем снижение сельхозпроизводства в этом регионе. Рынок комбайнов уменьшился в 3 раза и за прошедшие 4,5 года не вернулся в прежнее состояние. Зато вырос рынок Бразилии. Эта страна сегодня покупает 11 тыс. комбайнов в год (в 2 раза больше, чем Россия), инвестирует в сельское хозяйство, стала крупнейшим поставщиком зерна в Китай, получила аграрное, а затем и промышленное развитие, подтянула уровень жизни населения. Если Россия ограничит свое присутствие на внешнем зерновом рынке, Китай может снова вернуться к поставщикам из Северной Америки. И Россия потеряет свои позиции на этом рынке, хотя должна стремиться к обратному, учитывая, что Китай — наш стратегический партнер.

Юрий Паршуков:
— Еще одна проблема: выполняя задачу правительства по увеличению экспорта, предприятия расширили портовые мощности, инвестировали в новые грузовые терминалы, в современное оборудование. Например, компания «Астон» приобрела малотоннажные суда, чтобы транспортировать продукцию по реке Дон. В транспортной и портовой инфраструктуре появились новые рабочие места. Снижение экспорта ударит и по этой сфере.

Антон Пермяков, председатель совета директоров группы компаний «Верхнехавский агрохолдинг», лидер Воронежского регионального отделения «Партии Дела»:
— Подтверждаю, что зерноводство очень динамично развивалось. Мы начинали с урожайности 25 ц/га, а сегодня показатели ниже 65 ц/га уже считаем плохими. Мы можем производить достаточно продукции и для внутреннего, и для внешнего рынка.

Насколько стоимость зерна влияет на потребительские цены? В 1 кг хлеба стоимость зерна составляет максимум 10 руб. Норма потребления хлеба в год — 100 кг на человека. Умножаем 10 руб. зерна на 100, получаем 1000 руб. Но мы же не говорим, что хлеб станет дешевле. Нет, мы говорим, что зерно станет на 20% дешевле. Но 20% — это вся прибыль сельхозпроизводителя (за исключением Южных регионов и ЦЧР, где это половина прибыли). То есть у агрария будет отобрано от 50 до 100% прибыли. Во имя чего? Гипотетически стоимость хлеба снизится на 2 руб. Потребитель сэкономит порядка 16 рублей в месяц. Но фактически этого не случится. Я работаю в зерновом производстве 27 лет, и еще ни разу не видел, чтобы хлеб дешевел вместе с зерном.

Юрий Паршуков:
— Благодаря росту сельского хозяйства в стране идет активная работа по комплексному развитию сельских территорий. Ограничения, которые будут приниматься, ударят не только по объемам производства, но и социальной инфраструктуре села. Сегодня аграрии поддерживают и бытовые условия на селе, и благоустройство, и сельские школы, и многое другое. Снижение доходов растениеводства существенно сократит возможность вкладывать в сельскую инфраструктуру. Хотелось бы, чтобы это услышали и поняли те, кто принимает решения.

Антон Пермяков:
— Необдуманные действия инициаторов таких законов очень огорчают аграриев. Обсудив ситуацию, воронежские аграрии выступили со встречным предложением — установить постоянную пошлину в 6,5% и не менять правила игры. Это порядка 70 млрд руб. в год. Из этой суммы вполне реально поддержать малоимущих жителей России. Задача, ради которой ввели 20% пошлину, будет решена. В нашем же случае — это даже не «сжечь дом, чтобы приготовить поросенка», а «сжечь дом, чтобы приготовить гипотетического поросенка».

Юрий Паршуков:
— Нас устраивает программа с интервенционным фондом, мы готовы передавать в него зерно по фиксированной цене, тем самым поддерживая мукомолов и животноводов. Давайте вернем эту программу. Если пошлина — следствие необходимости снижения цен на продукты, то она не имеет смысла. В стоимости конечного продукта огромную долю составляют затраты на энергоносители, воды, различные добавки, логистику, а также большую роль играют торговые наценки… Нужно детально рассматривать всю цепочку.
Лариса Никитина. Фото: Иван Макеев / Медиагруппа «Комсомольская правда»